…авила свой резкий тон. - Да там хорошая больница, тоже советские врачи обслуживают. Тут не далеко, мы им позвоним. Поковыляли мы с Николаем обратно в машину. Дежурная даже не помогла дойти. Оказывается, мы попали в СОТовскую больницу. Строители  сооружали  какой то объект у  Селенги, он так и назывался. А дежурная могла и не знать, что есть еще и река под таким названием. Подъехали мы к другой больнице. Действительно, на пороге стояла женщина-монголка в белом халате, в ожидании наверное, советская дежурная позвонила и сказала, - ваша змея укусила советского специалиста, примите. Без лишних слов, женщина взяла Николая под руку, и мы уже с 2х сторон помогли Николаю допрыгать до палаты. Палата была двух местной. На одной кровати лежала чернявая девчушка лет 5-ти и из под одеяла зыркала на нас глазками. Такие, монгольские больницы были созданы во многих аймаках, специально для советских специалистов, которые работали по контракту во многих точках и объектах Монголии. Для них были созданы и спецмагазины, куда они могли приехать в определенное время и отовариться, а хозяйство должно было обеспечить их транспортом. Проходит минут 30, а к нам никто не подходит. Я вопросом к дежурной. Она отвечает -врач придет к 8 часам. Около 8 часов вижу в окно, что в сторону больницы идет интеллигентного вида молодой мужчина. Проходит еще полчаса. Через некоторое время заходит врач. Подсел к девочке, расспросил о самочувствии, пообещал сегодня выписать, когда мама придет. Встал, подошел к Николаю, приподнял рукой простыню и спрашивает.- Ну, а у вас что? Николай,- Да вот, змея укусила. Врач отпускает простыню и говорит.- Ну, лежите. Николай ошарашено  спрашивает - Доктор. А это опасно? Он - Откуда я знаю, какая вас змея укусила. Николай пытается сказать, - Толстая, черная. Тот не слушая его, обращается ко мне - Ну, а вы что тут стоите? Отвечаю. – Я его привез, что теперь делать?- Все, езжайте. Я удивленно говорю. – Как езжайте? У него ведь есть семья, работа, что сказать то? Он отвечает - пусть приедут на следующей неделе, и ушел из палаты. Что делать то? Коля просит опять - только Вале не говори. Распростился я с ним и поехал восвояси, мучаясь сомнениями,  заехать в Шамар или нет? Наступило прохладное, яркое, солнечное утро. Сон пропал, только голова была как чугунная. Навстречу едет УАЗик моргает фарами. Остановились. Из УАЗика выходит Валя.- Где Коля? Я  ей объяснил, что ничего страшного, положили в монгольскую больницу. Сам у нее спрашиваю, кто ей сказал? Конечно  врач тут же побежала к парторгу и сообщила, что Николая укусила монгольская змея. Утром пришли к Вале, сообщили и парторг (тоже женщина) дала  свою машину.
 Потом, будучи в Дархане заехал к Николаю. Он ходил, опираясь на полку. Говорит, что ничем не лечат. Мажут мазью Вишневского и все. Через 20 дней Валя приехала и забрала его домой, - Надо было готовиться к «дембелю». Нога у него не разгибалась до конца. Осенью, так и уехал в Союз с палочкой .
А теперь, для разрядки, расскажу менее драматичный случай. В сельхоз управлении, кроме меня, работал по контракту еще Николай Федорович  Марченко. Он числился  консультантом начальника сельхоз управления, а подчинялся ГКЭС. В союзе он работал главным  агрономом совхоза в Кулундинских степях Алтая. Отлично знал сельское хозяйство ( в отличии нас, заводчан) несмотря на большую должность у него не было служебной машины. Иногда обращался ко мне, когда я был свободен от своих командировок. Однажды попросил съездить в госхоз «Зэлтэр». Шла уборочная зерновых. Госхоз находился в 130 км от Сухэ-Батора, на таежной реке Зэлтэр, уходящей в Союз. Поделав свои дела, переночевали в гостинице хозяйства. Утром отметили командировочные удостоверения, и пошли отмечаться на реку. Река была богата хариусами, попадались и небольшие ленки. Отъехали километров 5 от поселка, вверх по реке. Определились с местом и идем к воде. После половодья на берегу остаются коряги, кусты  полу - засыпанные песком, а на песке волчьи следы. Следы часто встречались в таких местах, а по снегу, так повсеместно. Мы привыкли к ним и не обращали внимания. Но на этот раз следы были, на  удивление, просто громадными. Тем не менее, стали удить. Николай Федорович поймал пару хариусов. А мне, как всегда не везло на удочку. Пошел я искать удачи вверх по реке. Минут через 40-50 возвращаюсь порожняком. Николай Федорович спрашивает, - Волка видел? Я отвечаю - Нет.- А он тебя видел. И рассказывает: - Стою, слежу за поплавком. Боковым зрением вижу, что кто-то вышел к воде. Перевел взгляд и остолбенел. Сначала думал это теленок, пригляделся. А это   волчара - шерсть дыбом. Смотрел тебе вслед, потом посмотрел на меня и пошел не спеша за тобой. А что делать? Ружье в машине. Кричать? Так, как он еще поведет себя? Вообще-то в Монголии много волков, степные, лесные, горные. Но, за 7 лет пребывания в разных частях страны, ни когда не слышал о нападении волка на человека, итак живности хватает. Удивительно умное животное. На автобазе ПСМК работал автоэлектриком Саша Страмко  (из Минска) так он ни дня не мог без охоты или рыбалки. Как только я появлялся на «Базе», он сразу арканил меня. То нужно силки проверить или расставить, то надо капканы проверить и т.д. Через него я узнал, что силки это тонкая проволока с затягивающейся петлей и развешанная над заячьей тропой. Удостоверился, что лисица действительно отгрызает себе лапу, попав в капкан. Как-то подъезжаем к капкану - лапа в капкане есть, а лисицы нет. Так вот, Саша, капканы на волка (более мощные) кипятил в растворе с навозом, чтобы запаха металла не было, засыпал сверху конским навозом, ничего не помогало, даже близко не подходили. По-моему, они следят за человеком. Они тебя видят, а ты их нет. Мне Саша тоже очень много помогал. После каждой командировки, обязательно что-то надо было ремонтировать, и это он делал больше меня. На каждую совместную поездку он заправлял машину. У них была своя заправка.
Как-то он с другими ребятами уговорил меня поехать «пофарить» в сопки, на косулю (Сибирская лесная лань) или еще, что попадется. «Пофарить» - это охота с отдельной фарой. Ослепленное животное стоит как вкопанная. В договоренный день Саша по семейным делам отказался ехать. Остальные, еще 2ое ждут собранные. Один из них сварщик автобазы Борис, который тоже часто помогал мне. Второго я  плохо знал. Уже собранные, поехали на выход из базы . Навстречу идет Саша с двумя своими детишками ,ведет из садика. Я ему «ручкой». До сих пор помню его взгляд полный ненависти. Путь лежал через Шамар и Зунбурэн, потом налево в сопки. Месяц март. На сопках еще глубокий снег. Фарили, фарили по сопкам, ничего нет. В третьем ночи высветили  2х оленей - самку и рогача. Стоят на обрыве высохшей речки. Далековато для выстрела. Тушу свет и в темноте тихонько подъезжаю  к тому месту. У охотников ружья на изготовке. Включаю фары. Ничего и никого нет. Пофарили и по сопкам и за сопками, ничего нет. В распадках, между сопками снегу выше крыши. На горизонте небо стало светлеть. Надо домой, к началу трудового дня. В сторону Зунбургэна надо было преодолеть небольшой перевал по склону сопки. Справой стороны сама сопка, с левой стороны овраг, заросший кустарником. Дорога за ночь обледенела. Блокиратор колес был включен. Уже на спуске, вдруг задние колеса понесло влево, в сторону оврага. То ли я газанул, то ли тормознул? Машину моментально развернуло и завалив на бок, под уклон понесло в сторону оврага. Благо, через несколько метров она застряло в кустах. Машина у меня походная, экипированная на все случаи. Посуда, запчасти, инструмент, одежда и много еще чего, все посыпалась на нас. Выкарабкались из этого всего, вылезли через правые двери. Все в замешательстве смотрим друг на друга. – Что это было? Как будто, какая-то сила в доли секунды опрокинула машину. Но люди все бывалые. Переживать долго не стали. Достал я топор, пилу, трос. Сбегали на верхушку сопки, срубили-спилили 3 сосенки и как-то с тросом и рычагом, вагой поставили машину на колеса. Стекла лобовые, конечно вылетели, потрескались, но использовать можно. Рамка крепления стекол стала ромбовидной (самый трудный процесс ее исправления) трубы каркаса кабины погнулись. Тент провис, его пришлось скрутить до половины. Быстро собрали вещи, разложили кое-что по местам, долили масло и поехали. Без лобовых стекол. Без тента, с погнутым каркасом. Слова богу, на самих ни царапины, ни ушибов. С рассветом проскочили Зунбурэн и Шамар. Редкие прохожие удивленно смотрели. Приехали в ПСМК. Сразу в бокс на яму. Успели к началу рабочего дня. Зашел к начальнику автобазы Виктору Кастырину. Он, с усмешкой, говорит.- Что, опять? Я отвечаю. - Да, опять с вашими ребятами. К часам двум все было восстановлено и готово  к дальнейшей эксплуатации. Виктор даже дал одно лобовое стекло. Через пару дней, как то сидим у Саши Страмко на кухне. Я ему говорю. – Что-то ты так нехорошо посмотрел, когда мы выезжали. Он подтверждает. - Да, я пожелал вам неприятностей. Жена его, Катя подтверждает, что у него «глаз дурной». Вот гад - сам же организовал эту охоту, сам же и сглазил.
Как-то я был в длительной командировке (30 дней) со специалистом из «Рязаньсельмаша» по картофелеуборочной технике Валентином Семенченко. Он, как житель Улан-Батора, сам организовал и согласовал эту командировку. Приехал он ко мне поездом, и мы поехали на машине в крупнейший госхоз «Зунхара», построенный при помощи советских строителей и специализирующийся на выращивании картофеля и овощей. Выращивались круглый год огурцы, редиска, лук и др. зелень, для чего была построена современная теплица  с автоматическим поддержанием температуры. Обслуживали советские специалисты по контракту. Овощи и картофель выращивались для снабжения крупных промышленных городов, как Улан-Батор, Дархан и строящийся Эрдэнэт. Покончив с Зунхарой, поехали в сторону самого крупного в стране госхоза «Дархан» в 20 км южнее одноименного города. Сей госхоз, построенный также советскими строителями, имел почти 40 тыс. га пахотных земель. Я не буду перечислять, каждый раз наши функции и задания при посещении хозяйств. Они аналогичны. Это: обучение, консультации, оказании помощи в ремонте гарантийной техники, и иногда снабжение запчастью из имеющегося у каждого специалиста  комплекта. После «Дархана»  мы повернули на запад и вдоль новой ж.-д. ветки доехали до строящегося с помощью СССР, крупнейшего в Азии медно молибденовыго горно-обогатительного комбината «Эрдэнэт». Миновав одноименный, новый город. Доехали до города Булгана , центра Булганского аймака. Там, в нескольких хозяйствах (госхоз Улан-Толгой) провели занятия. При переезде из одного хозяйства в другой, у  машины спускает переднее колесо. Скорость была маленькой, т.к. недавно прошел дождь  и дорога была скользкой. Торможение видимо усугубило дело и машину занесло и положило на бок. Вылезаем из машины. Подъезжает ЗИЛ. Водитель – монгол, без лишних слов достал трос и за что-то зацепив, натягивает осторожно своей машиной и ставит нашу на колеса. Пожали друг друга руки. Я сказал обычные, - Их баярлаа - спасибо большое и он уехал. Запаска у меня была. Были и запасные камеры. Приходилось, по возможности, все возить с собой. С опытом все приходило. Но все не учтешь! На этот раз поломки были те же самые. Лобовые стекла целые. Доехали до хозяйства. У руководства попросили помещение для машины. Нам дали гаражный бокс, предварительно выкатив оттуда чью-то машину. И мы с Валентином часов до 10 ночи все восстановили. Особые трудности доставляет придача правильной формы рамке крепления лобовых стекол. Устроились в гостиницу, и пригласив главного инженера хозяйства, отметили крещение Валентина. Для меня эти ситуации, видимо, становились уже привычными, что я даже не запомнил название хозяйства, где нам так доброжелательно помогли.
В описаниях экстремальных ситуаций, мною упоминались лобовые стекла УАЗ-469. Я хочу отвлечься от этой командировки на другой произошедший случай. В Улан-Баторе, на базе «Амгалан» работал механиком Хайдав, о котором я уже упоминал в самом начале. Он заведовал Гарантийным консультационным пунктом (ГКП), где  был небольшой учебный  класс с разрезными макетами узлов тракторов, и другим оборудованием, в том числе стендом по диагностике и регулировке топливной аппаратуры.  Как-то на базу пришла телеграмма от хозяйства «Жаргалын Зам» - Счастливая дорога, в Сухэ-Баторском аймаке (не путать с городом Сухэ-Батор, на севере страны). Аймак этот находится на юге-востоке страны и граничит с Китаем, а само хозяйство почти на самой границе, километров 800 от Улан-Батора. Они просили провести занятия по регулировке топливной аппаратуры тракторов. Хайдав, через свое начальство, попросил  Торгпредство, чтобы я поехал с ним. Приехал я на своей машине на Амгалан. Договорились ехать на его машине-диагностике и техобслуживания на базе автомобиля УАЗ-452 (в просторечии «Буханка»). Лобовое стекло у него цельное, однослойное и на всю ширину кузова. Оставив мою машину в его боксе, выехали. Проехали город Налайх. Асфальт закончился. Началась ровная степная дорога усыпанная галечником. Под ровный, однообразный рокот двигателя я заснул. Давно я не ездил  пассажиром. Вдруг раздается какой-то громкий треск и что-то осыпает меня. Ошалело открываю глаза. Впереди все застлало пылью, уходящей  на большой скорости машины. Лобового стекла нет. Хайдав кричит. – Самбасал , самбасал номер . Остановились. Я спрашиваю. – Что ты кричал? Хайдав почесал затылок и говорит,- Номер самосвала нужен. Он от  шока забыл слово «самосвал». Оказывается , на большой скорости нас обогнал ЗИЛ  самосвал  и из под его колес шваркнуло камнем по лобовому стеклу раздробив его  на мелкие кусочки.
Очистились от осколков стекла. Что делать? Впереди более 700 км степной, пустынной дороги. Надо возвращаться. Хайдав говорит, - Начальник будет  ругать. Я предлагаю ему зайти вместе и все объяснить, заодно вынужден предложить ехать на моей машине, но с их ней заправкой бензином, т.к. мне на эту командировку бензин не выделили. Так и сделали. Выехали уже на другой день. По  дороге Хайдав убедился, что давление масла двигателя моей машины низкое. На холостых оборотах загорелась красная сигнальная лампочка. А посему приходилось держать высокие обороты. Тем не менее, доехали нормально, прихватив в Ундур-Хане солдата-цирика, который возвращался домой. Как раз в то хозяйство. Он нас вывел среди барханов на нужную дорогу. Выполнив задание, собрались ехать обратно. Чтобы не заблудится среди барханов, Хайдав предлагает ехать на Чайбалсан-центр восточного аймака. Но дорога на северо-восток пролегает через безлюдные степи. Что лучше, или барханы, или ровная степь? Поехали на Чайбалсан. За 250 км степной дороги, ни одной встречной машины, ни одного признака жилья. Только спокойно паслись стада дзери - монгольский подвид джейрана - степной антилопы. И эту дорогу закончили благополучно. Вернувшись в Улан-Батор взялись за ремонт двигателя. Заменили все вкладыши, и коренные и шатунные. Возились до глубокой ночи. Пришлось заночевать на ГКП, кто в машине, а кто на столах учебного класса. Давление масла нормализовалась, и можно было дальше наматывать километры незабываемых дорог Монголии.
Но вернемся к Валентину Семенченко и к нашей долгой и мучительной командировке. Следующим пунктом  был  город  Мурэн-центр Хубсугульского аймака. Не доезжая города километров  30, что-то случилось со сцеплением, нельзя было переключится с низшей скорости на высшую. А поскольку дорога грунтовая, необходимость переключения была постоянная. Регулировка выжимного подшипника не давала результатов. На второй, третьей скорости, кое-как доехали до города. Нашли городскую автобазу. Инженер-механик гаража разрешил стать на яму. Чтобы добраться до диска сцепления, нужно снять коробку передач, а чтобы ее снять, нужно…..- короче, очень трудоемкий процесс. Неоднократно видел, как монгольские трактористы ремонтируют сцепление в полевых условиях. Ставят две бочки на попа. Одну под двигатель, вторую под кабину, раздваивают трактор (колесный) на 2е части. Ну, в нашем случае, сняв коробку передач и диск сцепления, обнаружили, что одна из пружин диска  лопнула, и виток пружины оказался между маховиком двигателя и диском, заклинив их. Пришлось опять обращаться к инженеру-механику. Он, хотя и с не довольным видом, но сходил куда-то, и принес диск, но с очень изношенными накладками. Тем не менее, - «Дареному коню …». Отремонтировались, пожали руку инженеру, сказали «Их баярлаа. Баяртай!» - «Большое спасибо. До свидания!». Вообще в Монголии не принято оплачивать, или расплачиваться. Достаточно устно поблагодарить. Бывало, возьмёшь попутно голосующего на дороге, он доедет до места, скажет «Баярлаа» и уходит. Продолжаем командировку. Посетили еще один аймак - Завханский с центром в г. Улиастай. По некоторым данным, здесь был разбит и пленен барон Унгерн. А ведь заехал в Монголию через Кяхту и Алтан - Булак. До куда доехал! 30ти дневная  командировка заканчивается. Держим путь в Улан-Батор. Проехали Лун сомон (где нам койки уступали) осталось 105 км асфальтавой дороги, но с такими подъемами и спусками, что надо быть очень внимательным и собранным. За рулем был Валентин. Когда за рулем моей машины другой водитель, я чувствую себя не уютно; то не так едет, то не так  тормозит. Помню, как наш специалист за рулем говорит сидящему, ты  не тормози, я сам буду тормозить, видя как тот стучит ногами об пол машины. Поэтому я и задремал не спокойным сном, то и дело приоткрывая один глаз и контролируя - туда ли мы едем? Была глубокая ночь. И как внутренний голос подсказал. Открываю глаза. Машина приближается к краю дороги. Я вскрикнул, Валентин встрепенулся и произнёс, - уф, не могу! Пришлось, заменит его. Доехали в третьем часу ночи до его дома. У него и заночевали. Машину пришлось оставить у подъезда (на дверях машины были замки). Утром вышли к машине - тент сбоку был разрезан. Унесли что-то незначительное. Пришлось разрез зашивать большими стежками. Думаю, что Валентин, в этой командировке приобрел много практического и познавательного. Помню, как на реке Мурен он поймал большего тайменя, а она, барахтаясь, у самого берега сорвалась. И Валентин, округлив глаза, долго  смотрел  на воду, не веря случившемуся.
По оказанию помощи в пути – дороге вспоминается такой случай. Сельхоз управления аймака, в лице главного инженера Тлеухана ежегодно, перед началом массового сенокоса устраивала аймачные соревнования косарей и прессовщиков сена. Приезжал представитель Минсельхоза, выделялись деньги для награждения победителей и т.п. Но, проводилось это нужное мероприятие, почему-то, во втором по объему производства (после Шамара) кормовом хозяйстве «Худэр», тоже построенном при помощи советских строителей (Сухэ-Баторским ПМСК). Находилось оно в 170 км от Сухэ   - Батора.  Часть маршрута пролегала по трассе в сторону Дархана (62 км). А потом, по ужасной скалистой, каменистой дороге до госхоза Еро, и дальше по заросшим  лесом сопкам. Удивительно; кому только в воспалённом мозгу пришла идея строить в таком месте хозяйство. Чтобы строить, надо  было все завести до последнего кирпича и гвоздя. Как выразились одна женщина из ПСМК. «Наши мужики (водители) приезжали из Худэра  бледно-зеленые от усталости». Да и в дальнейшем; надо было завозить уголь для большой котельной, топливо для электростанции, для тракторов и автомашин. И еще много чего. Да и сено невозможно было вывести в распутицу. Почему то и Тлеухан устраивал там соревнование. Так вот, поехали мы с Тлеуханом. Провели соревнование, провели торжественную часть. Кто уехал в свои хозяйства, кто остался продолжать торжественную часть. Я сижу в гостинице, жду - пожду Тлеухана. Планировали сегодня вернуться обратно. Стало вечереть, а его нет. Вспомнил я маленькую дочку, и так захотелось  домой невмоготу. И я решился. Нашел Тлеухана, согласовал свой отъезд и поехал, на ночь глядя. Отъехал километров 50.  А по дороге надо было пересечь несколько ручьев текущих в распадках между сопками. Один ручей, по-моему, я пересек. Подъезжаю ко второму. И вижу в свете фар, что ручей сильно разлился, колея уходит в воду, А там - неизвестность. Решил я поехать вверх вдоль ручья, - там ручей будет поуже, там и проскочу, тем более, что вверх идет наезженная колея. А она вскоре закончилась, пошла травка. Я, осторожно проехал немного по травке. Чувствую, передние колеса стали увязать, я назад. Вижу, что машина стала проседать вся. Вышел, посветил фонариком. Передняя  часть просела до бампера, значит, передний мост тоже увяз. Задний мост пока не увяз, но уже близок к этому. Самому не выбраться. «Утро вечера мудренее». Достал из заднего ящика шубу и залег спать. Домой уже не хотелось. Проснулся засветло. Задняя дверь не открывалась. Кое-как, толчками открыл небольшую часть и, продираясь, вылез наружу. Машина уже сидела на днище полностью. Вижу вдалеке внизу проехала машина. Далеко же я забрался, решил я пойти к дороге и ждать там помощи, а заодно вскипятить на таганке чай и позавтракать, а может, придется и пообедать. Когда машина появится? Но помощь пришла с другой, неожиданной стороны. Пока я собирался, слышу детские веселые голоса. Выглянул из машины. Сверху, с сопки спускаются на лошадях три пацана  лет 14-17. Смеются, наверняка, над моим оседлым положением. Я продолжаю собираться. Они подъезжают и один из них кричит. - Эй, компан.  Я это слово слышал в разных местах. Монголии. Пытался выяснить у своих монгольских друзей Цогт-Баяра, Ядамжава, которые первые учили меня монгольскому языку. Предположительно, от слова «компаньерос». Эй, компан, трактор байн (есть). Я выскакиваю из машины и кричу - «Хан!»- где?  - они показывают за боковую сопку. Ребята, что-то поговорили между собой, и один, что помладше слезает с лошади и подает мне поводья и показывает, - садись.  Помог мне взобраться. А сам сел за спину к другомую. Я бы не сказал, что это низкорослая монгольская лошадь. Обычная. Пацан который постарше показывает на сопку. Я сказал, «Чу» и лошадь поехала. Парень едет сбоку. Пока ехали наверх, я держался за холку лошади, чтобы не съехать на круп, а как поехали вниз, я стал съезжать ему на шею. За что держаться? Парень, похохатывая,  показывает один палец и говорит - Нег дугер? – Первый раз? Я киваю. Действительно, внизу стояла юрта и около неё колесный трактор. На душе стало легче. Доехали. Внизу я сполз с лошади и отдал поводья. И поскакал парень галопом обратно. Не помню, поблагодарил я его или нет?  Подав голос, я постучал в дверь юрты, спросив разрешения, вошел. На пороге стоял высокий парень . Поздоровавшись, преставился на монгольском языке; -Я специалист аймачного управления сельского хозяйства, мне нужна помощь-буксир. Он, кивая выслушал и говорит, что трактор не работает, одно форсунка отказала. Потом, малость подумал и затянув потуже кушак вышел из юрты. Завел трактор «с бугра». Чувствовалось, что двигатель работает с перебоями. Вытянул из под огромного бревна у юрты толстенный трос зацепил за трактор и мы поехали на сопку. Проехав где то за середину высоты, трактор заглох. Задним ходом вниз парень завел трактор и набрав оборотов поехал на верх. Трактор опять заглох. Я уж, боялся, что он откажется от попыток. Нет, завел опять задним ходом и развернув трактор поехал задом на перед и взобрался. На душе опять полегчало. Подъехали к машине. Зацепив свой толстенный трос за задний крюк машины и набрав обороты так дернул, что у меня сердце оборвалось; думал мосты останутся в топи. Нет, машина выскочила вся, с мостами. Я, от радости подпрыгнув, повис ему на шее, поцеловал его, а он все приговаривал, -Зугер, зугер, -Ладно, ладно. Как отблагодарить его? Деньги давать  неприятно! Был у меня новый фирменный блокнот с хорошей ручкой, я и подарил ему. Он еще мне спасибо сказал. Поехал он опять на сопку. Отсюда она пологая. А я , собравшись, поехал вниз к дороге. Пацанов нигде не было видно. Откуда - то появились и куда-то делись. Я до сих пор удивляюсь своему безрассудству - ехать одному в такой путь, на ночь глядя. Если бы не бескорыстные ребята?? А, о монгольском гостеприимстве и говорить нечего, всегда напоят, и накормят в дороге. Горячий монгольский чай с молоком в китайском термосе всегда готов.
Недалеко отсюда, на этой же дороге, со мной случилась еще одна история, которая могла  закончиться большой бедой. Как-то, по осени ехали мы из Худера с Николаем Федоровичем Марченко, возвращались с командировки. Миновали эти злополучные ручьи. Уже приближались к госхозу «Еро» (на одноимённой реке). Уже зажелтела стерня убранных полей. Вдруг Николая Федорович говорит - Смотри, Касачи! И я увидел, как большая стая тетеревов перелетала дорогу и села недалеко, на стерню близлежащего поля. Мы остановились, поменялись местами. Я достал ружье, просунул в ветровую форточку правой двери и мы поехали к полю. Из-за поля стрелять было далековато, поехали полем по  кочковатой почве. При приближении машины, стая поднялась и перелетала на дальнее поле. Поехали к основной дороге. Я на ходу стал вытаскивать ружье из форточки, мешая водителю, потом начал ее разворачивать, чтобы разместить между ног. Вдруг раздался страшный грохот, в ушах звон, все в дыму, осыпает какими-то хлопьями. Дым рассеялся, взглянул вверх  и увидел голубое небо. Это ружье выстрелило, видимо от удара прикладом в пол машины и прострелило потолок. А ведь и себе «потолок» мог прострелить или соседу. Стрелять касачей больше не хотелось, поехали домой. Потом дырку в утеплителе пришлось заклеивать изнутри дерматином. Никто и не обращал внимания на латку в потолке. (Так было задумано!).
Самый последний драматичный случай произошел весной 1979 года, в год моего «Дембеля» (в августе). Из Министерства машиностроения для кормопроизводства и животноводства, укорочено - «Минживмаш» приехал в Улан-Батор представитель и пожелал меня видеть. Выехал я из Сухэ-Батора пораньше, проехал положенные километры, преодолел последний подъем, вышел на финишною  дорогу  и  вдали завиднелись окраины столицы. Навстречу, на большой скорости мчится ЗИЛ. Между нами остается метров, наверное, 50. Вдруг из-за него выскакивает еще один ЗИЛ и с ревом, на еще большой скорости идет на обгон. Тормозить было бесполезно. Но газ сбрасываю. Мне остается или уходить с дороги, а она с насыпью, не менее 1 м. высотой. В надежде, что разъедемся, максимально прижимаясь к краю дороги. И как, на зло, в момент встречи под передним правым колесом оказывается промоина достаточной ширины, чтобы колесо провалилось в нее. Машину резко разворачивает вправо, и я с предсмертным криком (бог услышал) лечу с насыпи во чисто поле. Машина плюхается на землю вначале правыми колесами, потом левыми, потом обратно правым и останавливается. Двигатель заглох. Не веря своему спасению, выскакиваю из кабины. Смотрю - одна машина ушла на запад к Лун сомону, вторая едет заметно тихо и сворачивает на север, откуда я приехал. Разворачиваю машину и мчусь за ним по полю. Найдя выезд на дорогу, помчался за ним. А он все тише, тише и остановился. Я объехал его,  стал перед ним, вышел из кабины и высказал ему всё, что я о нём думаю. Что уж я там кричал, топал ногами. Он из кабины в окно только отвечал - «Зугер, зугер» - Ладно, ладно. В смысле; живой  же! Развернулся я, и поехал восвояси своей дорогой. Подъехав к тому месту, рассмотрел эту промоину. Почва насыпи была мягкой и сточные воды, стекающие с дороги, размыли край насыпи до основания. При провале колеса в промоину, передним мостом снесло край  промоины, а рулевые тяги погнуло, нарушив схождение колес. На этом мои авто приключения  закончились.